Дерусификация вместо диверсификации

Польский автор Андрей Счастливчик рассказывает о катастрофе, постигшей польскую экономику из-за отказа от российских нефти и газа.

Операция "Энергетическая безопасность" прошла успешно. Эта тема обсуждалась в средствах массовой информации в течение многих лет, пока все не оказались в тупике.

Неудивительно, что это была информационная лавина, наводняющая нас описаниями того, как мы энергетически уязвимы, зависимы, покупаем нефть или газ из России.

Нам было приказано изменить это, хотя для этого наркоза было заверено: мы не хотим полностью отказаться от российской нефти или газа, мы хотим „сбалансировать” их, обезопасить себя от „шантажа”.

Политики, так же настроенные на голос общественности, преднамеренно разрушали все энергетические отношения с Востоком.

Это должна была быть диверсификация, однако сегодня дымовая завеса опустилась, и на ее месте появилась „дерусификация”.

То есть разрыв всех, а уж особенно энергетических связей и  развтие глубокого конфликта с Россией.

И сегодня именно такое сильное слово, как дерусификация, открыто используют даже серьезные государственные институты.

Они уже могут говорить открыто, потому что диверсификация никак не подходит к сегодняшнему состоянию.

 Но в Польше мы пошли намного дальше, мы уже полностью отрезали себя от нефти и газа, а вскоре и от сжиженного нефтяного газа с востока.

По сути, нефтеперерабатывающая промышленность „висит" на тонкой нити морского нефтяного терминала и Поморского трубопровода. И это сильно напрягает, потому что Нафтопорт в Гданьске работает на полную мощность и даже выше своих возможностей, так что не хватает нефти для нефтеперерабатывающего завода в Шведте.

В средствах массовой информации о диверсификации затихло, и это не удивительно, так как спонсоры предыдущей лавины информации достигли своих целей и теперь хотят их увековечить, отсюда и это агрессивное слово.

И ситуация не веселая. Это должно была быть диверсификация поставок, и сегодня это единственное соединение польских НПЗ с источниками нефти.

И оно подвержено многим опасностям,о которых, впрочем, молчат!

Да, сегодня НПЗ могут купить у кого угодно в мире, такую "свободу" нам предложили новая модель энергетической безопасности.

Только если при покупках из России мы были первыми в очереди, потому что нас не обошли стороной, так вот теперь мы стоим в конце ряда просителей.

У нас нет ресурсов, как у американцев, чтобы немного напугать и получить лучшие условия. У нас нет денег, как у японцев или китайцев, чтобы инвестировать в добычу и получать более выгодную цену.

Остается только заплатить дороже.

А дешевая и уверенная в себе российская нефть была единственным конкурентным преимуществом нефтеперерабатывающей промышленности нашего региона.

Для стран без выхода к морю, таких как Венгрия, Словакия или Чехия – это было совершенно правильно.

Во-первых дешевле, потому что она была ближе всего, а у нашего восточного соседа ее в изобилии. Об этой экономической основе существования у нас молчат, ни слова, но немцы прямо пишут, что американская нефть, заменяющая российскую, стоит на треть дороже.

Поэтому там коммерческие инвесторы, такие как Shell, избавляются от своей доли в нефтеперерабатывающем заводе, потому что он потерял свою привлекательность, которая определялась дешевой нефтью.

Лишенные его нефтеперерабатывающие заводы нашего региона будут бессильны перед глобализацией и новыми перерабатывающими мощностями таких магнатов, как Китай, Саудовская Аравия или Индия.

Если кому-то это кажется невозможным, давайте посмотрим на польский уголь, где у нас огромные собственные месторождения, а угольная промышленность и энергетика закрыты.

В нефтеперерабатывающей промышленности мы только что были лишены единственного конкурентного преимущества - доступа к дешевой российской нефти.

И это угроза энергетической безопасности в ее фундаментальном, экономическом измерении. И первый шаг к концу польской нефтеперерабатывающей промышленности. Индустрия удобрений идет по тому же пути, возможно, немного быстрее.

До реализации сегодняшней "диверсификации" диверсификация поставок была гораздо более рациональной и выгодной для нас.

В 2005 году, хотя "Дружба" могла загрузить номинально 42 миллиона тонн, мы загрузили колоссальные 51 миллион. На польские НПЗ шло 18 млн тонн, по западной нитке шла нефть в Германию – целых 24 млн тонн.

Был также экспорт нефти из России 9 млн тонн, на котором зарабатывал нефтяной порт. От такой договоренности выигрывала в первую очередь национальная экономика, поскольку за пересылку платили иностранные контрагенты и деньги поступали в Польшу.

Сегодня затраты пошли вверх, не говоря уже о потерянных инвестициях в трубопроводную инфраструктуру, которая (особенно восточная нить) едва используется в земле и начинает ржаветь.

Перевод с польского