Какой должна быть православная церковь в Абхазии?

В последние месяцы в Абхазии идет серьезная дискуссия о роли и месте православной церкви в жизни республики, об условиях, в которых она функционирует. Не могут не влиять на обсуждение вопросов, волнующих многих граждан Абхазии, и внешнеполитические обстоятельства. С рассказом о сложном комплексе проблем и новых подходах к их решению в Сухуме выступил директор Центра стратегических исследований Олег Дамениа:

-- Ситуация вокруг православной церкви в Абхазии в последнее время вновь обострилась. Основанием этому послужила договоренность, достигнутая на последней московской встрече между Патриархом Московским и всея Руси Кириллом и Католикосом Грузии Илии II.

В ходе этой встречи, ее участники, как и можно было ожидать, вновьподтвердили, что Абхазию, как Южную Осетию, считают частью канонической территории Грузинской Православной Церкви. Как отмечают многие аналитики, возникла вероятность того, что патриаршества РПЦ и ГПЦ могут договориться о так называемой двойной (российско-грузинской) форме управления православной церковью в Абхазии. Все это не может не тревожить общественность Абхазии.

Выражением этой тревоги стали заявления Общественной палаты РА и политической организации Форума Народного Единства. Но одним принятием заявлений при всей их важности, видимо, не следует ограничиваться. Вопрос, о котором здесь идет речь, слишком тонкий, сложный и по существу судьбоносный. Он требует специального изучения.

Но при всей сложности и деликатности тревожащего нас вопроса одно несомненно: в церковном плане Абхазия после войны оказалась и продолжает оставаться в правовом вакууме. В этих условиях трудно говорить о наличии канонически функционирующего института церкви.

Общественность Абхазии не знает, кроме устных заверений иерея Виссариона Аплиа, правового положения ныне действующей Пицундско-Сухумской епархии. Многие из нас, веря словам иерея Виссариона Аплиа, думали, что Пицундско-Сухумская епархия после войны вышла из состава ГПЦ.

Но так ли это? Увы, правовых документов, подтверждающих выход епархии из состава ГПЦ, пока никто не видел.Более того, общественность не знает, есть ли у иерея Виссариона Аплиа отпускная грамота, свидетельствующая о том, чтоон уже не является клириком ГПЦ, или же несет службу в епархии, как клирик ГПЦ? В настоящее времяон временно исполняет обязанности, но чьи именно обязанности и сколько ему еще предстоит их исполнять, трудно понять.Тем самым епархия остается без епископа, а ее деятельность - весьма непрозрачной, что вызывает недовольство в обществе.

В своих публичных выступлениях иерей Виссарион Аплиа заверяет общество в том, что он воссоздает автокефальную Абхазскую Православную Церковь, опираясь на поддержку РПЦ. Но то, что он говорит о поддержке со стороны РПЦ, и то, что говорят в этой связи Патриарх Кирилл и Митрополит Илларион, исключает друг друга. При этом они исходят из церковного законодательства, и мы не вправе ожидать от них признания независимости абхазской церкви. Независимая православная церковь в Абхазии может быть воссоздана лишь на канонической основе.

Более чем некорректно выглядят публичные высказывания иерея Виссариона Аплиа в адрес Вселенского Константинопольского Патриаршества, противопоставление его Московскому патриархату. Это не делает чести не только ему. Уважительное отношение к Русской Православной Церкви не может служить основанием для абхазского общества, как того хочет иерей Виссарион Аплиа, для негативного отношения к Константинополю, являющегося материнской церковью всех поместных церквей православного мира.

В этом плане выгодно отличается деятельность недавно созданной Священной Митрополии Абхазии. Заявив о своей независимости от ГПЦ и приняв ряд базовых правообразующих документов, она обратилась к Патриарху Константинопольскому Варфоломею, а также предстоятелямпоместных православных церквей с просьбой признать ее независимость. Правда, она не признана еще, даже не зарегистрирована в Минюсте РА, но это не столь важно. Более важным представляется мне сам выбор правильного в каноническом плане пути организации церковной жизни и решенияпроблемы ее правового статуса. При этом молодые священники опираются, прежде всего, на мнение и духовные запросы мирян.

Особый оптимизм внушает интеллектуальный потенциал молодых абхазских священников, их духовная безупречность, что стало заметным явлением в духовной жизни нашего общества. Тем более становится обидным шельмование их, как раскольников. Впрочем, в самом обвинении молодых абхазских священников в раскольничестве нет ничего предосудительного. Они на самом деле раскольники, поскольку стали создавать независимую от грузинской церкви Священную Митрополию Абхазии. Не служит литакое обвинение молодых священников косвенным подтверждением того, что их оппоненты продолжают мыслить себя в лоне грузинской церкви? Не является ли сам иерей Виссарион Аплиа раскольником, который, будучи клириком ГПЦ, уверяет нас в том, что уже вышел из грузинской церкви?

К сожалению, разногласия, образовавшиеся среди абхазских священников, стало серьезным барьером на пути решения существующей здесь проблемы. Между тем медлитьс решением церковного вопроса нельзя. Дело в том, что пользуясь правовым вакуумом, о котором я говорил выше, здесь стали орудовать различные сектантские общины, деятельность которых не всегда отвечает интересам нашей национальной безопасности. Под предлогом священнослужения все чаще появляются люди с неизвестным прошлым. Более того, на церковное имущество, на православные ценности и святыни Абхазии начали покушаться круги, преследующие отнюдь не церковные интересы.

Правовым вакуумом стали пользоваться и отдельные наши священники, которые единолично пытаются решить судьбу абхазской церкви и принимают решения на основе каких-то устных договоренностей с церковными чиновниками извне, далекими от нашей действительности. При этом даже миряне вообще не говорят о народе, являющемся действительным хранителем и носителем православных ценностей и святынь. Не напоминает ли это недавние времена, когда абхазский народ преднамеренно отчуждали от христианской культуры? Благо, сегодня нашим парламентом принят закон, который определяет отношение народа к православным святыням и ценностям, являющимся общим достоянием духовной жизни современной Абхазии.

Дефицит полноценной церковной жизни все острее ощущается сегодня в нашем обществе. Наши попытки преодолеть раскол между священниками, постоянно будоражащий общество, не дали успеха. Между тем, не преодолев этот раскол, добиться реального сдвига в решении стоящей здесь перед нами проблемы одними увещеваниями и призывами вряд ли возможно. Видимо, настало время, когда надо спросить у нашего народа, каким он хотел бы видеть правовой статус православной церкви в Абхазии.

Важно при этом остерегаться от возможных разборок и бесплодных разговоров. Суть церковного вопроса, обсуждаемого сегодня в обществе, не сводится к взаимоотношениям между абхазскими священниками. В этом контексте речь не должна идти о том, кто виноват, а кто нет. Речь здесь должна идти, прежде всего, о том, какою может и должна быть православная церковь в жизни современной Абхазии.