Кавказ: здесь жили и должны жить как братья. И не надо этому мешать.

To read in English

Северный Кавказ никогда не был монолитным регионом и поэтому обречен на внешнее управление. До сих пор с этой задачей справляется только Россия.
После ухода Лужкова аналитики гадали в пользу двух кандидатов на пост мэра Москвы: Собянина и Хлопонина. Хлопонин остался на Кавказе, что подтверждает: его назначение не случайно. Переброска одного из самых успешных политиков в этот регион, создание под него Северо-Кавказского федерального округа — признаки того, что стратегия Москвы в этом регионе изменилась. Еще раньше свидетельством подобной перемены стало назначение Юнусбека Евкурова на пост главы Ингушетии. Сегодня контуры новой стратегии очерчиваются в формулировках. В недавнем интервью «Коммерсанту» полпред заявил, что иждивенческая политика по отношению к федеральному центру не пройдет. Это означает, что Москва готова рискнуть нынешней неустойчивой стабильностью ради экономического рывка и первой со времен СССР кардинальной социально-экономической переделкой Кавказа. Иными словами, военно-политические интересы будут постепенно уступать место социально-экономическим.
Ухватив эту тенденцию, американский политолог, старший эксперт по вопросам Кавказа Центра Карнеги Томас де Ваал пишет в журнале «Foreign Policy» (США), что «сегодня Россия на Кавказе — лишь один из нескольких участников игры, а значение там имеет экономический, а не военный потенциал». Переменился и интерес Запада к этому региону. По мнению Ваала, всплеск интереса к Кавказу вселил в малые кавказские государства (читай: в Грузию) ложную надежду стать участниками «большой игры» между Россией и Западом, но это лишь завершилось бессмысленными конфликтами. Сегодня же «стратегические амбиции Запада, нацеленные на создание плацдарма в регионе, уступили место более трезвой оценке его важности с точки зрения энергетических и экономических потребностей Европы».
Возможно, лучшей метафорой Кавказа послужит многонациональный и мультикультурный Нью-Йорк. На сравнительно небольшом участке суши тут, как и в Нью-Йорке, сконцентрированы десятки народностей и народов, языков и культур, наконец, историй. Как писал известный ученый Александр Крубер: «Такое разнообразие объясняется тем, что Кавказ лежит на пути из Азии в Европу и в течение многих веков служит убежищем для разных племен, оттеснявшихся сюда с севера и юга новыми пришельцами. Разъединенные высокими неприступными горами и глубокими ущельями, эти племена не сливались друг с другом». Одних только языков тут насчитывается более 60.
Говоря о Кавказе, иные так называемые «специалисты» то ли по незнанию, то ли преднамеренно, «забывают», что равнинный Кавказ отличается от горного, Северный — от Южного, а прикаспийский — от причерноморского. Рисуя в уме бородатых кавказцев-мусульман, якобы пылающих свирепой ненавистью к России, забывают про христианскую Осетию. Даже чеченцы воспринимаются как отдельная национальность, без учета, что некоторые чеченские тейпы состоят… из евреев и казаков.
Будучи одним из узлов перемещения народов, Кавказ никогда не был монолитным регионом. Как и Нью-Йорк, Кавказ — воплощение мечты о межэтнической терпимости. Это своеобразный котел, в котором на протяжении тысячелетий «варились» самые различные нации, анродности и этносы, в результате чего к концу прошлого века сложились уже сформировавшиеся национальные сообщества. Не будем забывать, что они не один раз крепили свою дружбу, сражаясь плечом к плечу против общего врага. В последний раз – в Великой Отечественной войне… Да что там говорить, в Сибири мирно сосуществуют практически все представители кавказских народов, и конфликты между ними здесь чрезвычайно редки. А это свидетельствует о том, что в отсутствие постороннего вмешательства представители национальностей, населяющих бывший СССР, способны мирно сосуществовать. Кто не понимает этого, тот не понимает Кавказ, либо, что наиболее вероятно, преследует свои узкокорыстные цели.
На Кавказе просто нет ни одного этноса, который мог бы стать главным. Поэтому и причины кавказских конфликтов обычно не этнические и не конфессиональные, а именно корыстные.
И только один Саакашвили продолжает утверждать, что «нет ни Северного, ни Южного Кавказа, есть лишь один Кавказ, который принадлежит Европе и который однажды присоединится к европейской семье свободных народов, следуя по пути Грузии». Следуя очередному мертворожденному проекту единого Кавказа, грузинский президент уже подписал указ, по которому гражданам России, проживающим в северокавказских республиках, не потребуется визы для поездок в Грузию, в отличие от их соотечественников, проживающих в других областях России. Очевидно, что грузинский президент, проводя такую политику, очень хочет занять доминирующее положение среди кавказских политиков… Но захотят ли остальные смириться с подчиненной ролью, большой вопрос: самое главное, не приведут ли подобные действия г-на Саакашвили к еще большей эскалации напряженности на Кавказе? И не только в случаях с Абхазией и Южной Осетией…
Западные публицисты склонны трактовать политику России на Кавказе как колонизаторскую, забывая, что в мире нет ни одной великой державы — не колонизатора. Это верно и для Древней Греции, и для Соединенных Штатов. Причем, Кавказ никогда не был рогом изобилия, как Сибирь или Урал. Его геоэкономическое значение сильно уступает геополитическому. Удерживать этот важный регион очень дорого. Не удерживать — еще дороже. Россия была обречена на включение кавказского хребта в свою систему безопасности. Обвинять ее в этом так же нелепо, как обвинять человека в том, что он хочет жить.
Исторический факт, что история сближения России с Кавказом началась именно по инициативе местных народов. Увидев в усилившемся русском государстве противовес гнету Османской империи, несколько адыгских племен направили к Ивану Грозному свое посольство с прошением о защите и покровительстве. Позже союз закрепился браком русского царя с кабардинской княжной Кученей. И таких «сближений» по инициативе кавказских князей было немало. Нельзя забывать, что и Восточная Грузия вошла под протекторат России под угрозой нападения на нее Турции.
Как пишет все тот же Томас де Ваал, «в 1820-х годах, во время войн России с Османской Империей, армяне и азербайджанцы вместе сражались в рядах царской армии». Этот пример он приводит в качестве доказательства того, что противоречия Азербайджана и Армении не предопределены прошлым. Но случайно для себя подтверждает и то, что объединительной силой для них выступила Российская государственность.
Нельзя забывать: Россия принимала Кавказ из рук затухающей Османской империи. Кто-то выигрывал в менявшейся ситуации, кто-то проигрывал. Проигрывающие оказывали сопротивление. И, как ни странно, эта постоянная тихая война является «нормальной» для Кавказа.
Для включения в свой состав беспокойного региона Российская империя применяла уникальные технологии. На кавказском направлении Россия использовала особое изобретение — казачество. Казачество родилось задолго до кавказских интересов, но ярче всего сыграло именно здесь: в прикавказских регионах — на Кубани, в Ставрополье, и в самом Кавказе. Особенность казаков в том, что, выполняя функции держателей внешних границ империи, они сливались в образе жизни с местным населением. Даже традиционная казачья одежда сегодня — это кавказская черкеска. А языками местных народов, если верить Толстому, служившему на Кавказе, казаки владели, как родными. Отличие от горцев — присяга царю и служение России. Хотя, возможно, сегодня казачество как инструмент геополитики играет меньшую роль, сам факт его существования дает надежду, что российская действительность родит еще одну гуманитарную инновацию для Кавказа.
Другой инструмент — включение местных элит в элиты империи. Символ сопротивления горцев России имам Шамиль закончил свою жизнь в звании русского дворянина, подаренном ему Александром вторым. Немалое число кавказцев по происхождению сегодня включены в политическую, деловую, научную, военную элиту России, включая шоу-бизнес. Достаточно вспомнить победителя «Евровидения» уроженца Кабардино-Балкарии Диму Билана. Не стоит забывать и о кавказце Сталине. Несмотря на то что к власти он пришел на революционной волне, себя он считал наследником именно российской государственности и даже говорил: «Я русский грузинского происхождения». А князь Багратион, представитель одной из самых знатных грузинских фамилий?
Особенность российской колонизации — в том, что Россия сама была готова «колонизироваться» Кавказом, принимать его жителей как своих граждан и даже признавать на своей территории иные правовые уклады. Как говорит кавказский аксакал-миритель Макшарип Султыгов, сегодня на Кавказе действует сразу три системы права: адат (горские законы), шариат (исламские законы) и российское законодательство. С точки зрения теории государства и права, это катастрофа. Но с точки зрения интересов империи, это приемлемо. Кавказ — не монолит, он требует разнообразия и гибкости, а главное — полного отсутствия догматизма.
Альтернативные проекты Кавказа грешат как раз догматизмом. Продвигаемый исламистами проект Кавказского эмирата, по оценкам экспертов, уже почти сдулся. Проект моноэтнической унитарной Грузии уже обернулся для Саакашвили потерей даже надежды на возвращение Южной Осетии и Абхазии. Вряд ли имеют шансы иные проекты монолитного Кавказа. Всё, что пока смогли сделать догматики-объединители в этом регионе — это разжечь конфликты. И такие конфликты лишь повторяли ситуацию старых времен, когда местные народы просили защиты у России, как это сделали не так давно (и не прогадали) абхазы и осетины.
В начале ноября американский эксперт по постсоветскому пространству Ариэль Коэн подтвердил, что США просто не умеют работать с немонолитными регионами. «Конечно, в регионе с диаметрально противоположными интересами сразу всем не угодишь, — говорит он. — К сожалению, американская политика в регионе, которую обе партии выстраивали последние 20 лет во времена администраций Клинтона и Буша, находится в глубоком кризисе». Заканчивая мысль, он заключает, что уже сейчас и Турция, и Азербайджан больше ориентированы на партнерские отношения с Россией из-за географического месторасположения, растущих торгово-экономических связей и спокойного отношения Москвы к особенностям политической жизни обеих стран.
Недаром наметившееся сближение Армении и Азербайджана осуществляется сегодня при посредничестве России. Как заявил на днях экс-министр обороны Армении Вагаршак Арутюнян: «Без России карабахский вопрос неразрешим. Режим прекращения огня был установлен при посредничестве России, и не только в Нагорном Карабахе, но и в Абхазии и Осетии. То есть, на территории Кавказа боевые действия были остановлены при посредничестве России. Были попытки решить карабахский конфликт, минуя Россию, но все они потерпели фиаско».
Отчасти и Европа признала Кавказ зоной интересов России. Как пишет французская «Fenêtre sur l'Europe», «российско-грузинская война позволила Москве укрепить свои позиции на Южном Кавказе и в существенной мере дискредитировала западную дипломатию на постсоветском пространстве».
Гладко ли пойдет новая стратегия Москвы на Кавказе — покажет время. Но что не вызывает сомнения: этот регион останется в рамках российского сценария. Причина не только в том, что планы России конструктивны, но и в том, что пока это единственная страна, которая на деле доказала свою способность отвечать за кавказский регион. И учитывать его многообразие.
Разумеется, некоторым зарубежным и кавказским политикам доставляет большое удовольствие участвовать в разжигании конфликтных ситуаций на Кавказе. В какой степени это соответствует знаменитому кавказскому гостеприимству, думается, объяснять не надо. Хотелось бы пожелать таким одиозным личностям побольше заниматься своими проблемами, а не считать себя великими экспертами в разрешении чужих…