Идея Международного уголовного суда потерпела крах. Что дальше?

Почему все больше стран отказываются от ратификации Римского статута и не признают юрисдикцию Международного уголовного суда (МУС).

Международный уголовный суд (фр. Cour pénale internationale; англ. InternationalCriminalCourt, ICC или ICCt) представляет собой первый постоянный международный орган уголовной юстиции, в компетенцию которого входит преследование лиц, ответственных за геноцид, военные преступления, преступления против человечности, а также преступления агрессии. Он был учрежден на основе Римского статута, принятого 17 июля 1998 года, Официально начал свою работу с 1 июля 2002 года, после вступления Римского статута в силу.

Стоит отметить, что многие влиятельные страны мира сразу же высказались против самой идеи создания МУС, которая ограничивает суверенитет государств и предоставляет неопределенно широкие компетенции этому международному суду. Против выступили США, Китай, Индия, Израиль, Иран и другие государства. Россия изначально подписала Римский статут в 2000 г., однако не ратифицировала его, а в 2016 г.вышла из его состава.

Последовательным противником МУС являются США. Хотя Билл Клинтон и подписал Римский статут в 2000 г., уже через два года он отозвал свою подпись.

В настоящее время главными сторонниками и инициаторами расширения ареала влияния МУС являются ведущие страны ЕС и Великобритания.

В чем же причина того, что большинство крупнейших государств планеты выступают против МУС, а еще недавно планировавшие вступить в организацию страны Третьего мира в последний момент отказываются от этой идеи?

Практически с первых лет работы МУС, он был заклеймен, как инструмент политического давления и механизм вмешательства Западных стран во внутренние дела других государств. При этом, как показала международная практика последнего десятилетия, расследования и обвинения МУС могут быть инициированы или ускорены в соответствии с геополитическими интересами определенных стран, которые являются основными финансовыми донорами организации.

Неравномерное распределение ресурсов между различными расследованиями уже стало причиной целой серии международных скандалов, в ходе которых суд был обвинен в предвзятости.

Определенные опасения вызывает и вовлеченность организации в международные отношения и конфликты. Обвинения со стороны МУС создают легитимную основу для введения санкций против целых государств. Кроме того, они могут быть использованы для формирования общественного мнения и создания определенного имиджа конкретных политических лидеров. К сожалению, подобные опасения получили известное подтверждение в ходе конкретных судебных разбирательств.

Главной претензией к работе МУС со стороны ее участников из числа стран Третьего мира является очевидная избирательность в выборе расследуемых уголовных дел. До 2016 г. практически все дела, рассматриваемые судом, касались африканского континента.

При этом внимание МУС, как правило привлекали те политические лидеры, которые чем-то не угодили ведущим странам Запада.

В то же время, военные преступления военнослужащих НАТО и его союзников в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии и других конфликтных зонах планеты, внимание МУС почему-то не привлекли.

Совпадение? Или закономерность?

Складывается впечатление, что учредители и тайные управители МУС предпочитают работать по принципу: «Да, он сукин сын, но он наш сукин сын». Логика понятна. Но какое отношение это имеет к реальному независимому международному правосудию?

Чиновники ООН неоднократно отмечали печальный факт, что представители МУС более склонны расследовать дела в странах с меньшим политическим влиянием. При этом, действия стран членов Совета Безопасности ООН и их союзников часто остаются вне поля зрения МУС.

Стоит напомнить, что МУС может осуществлять юрисдикцию только на территории государств-участников. Учитывая тот факт, что крупнейшие державы не подписали Римский статут, более половины территории планеты представляют собой «слепые зоны» неподвластные МУС.

Как уже отмечалось выше, главные инициаторы создания суда из числа европейских государств, фактически обезопасили своих граждан от угрозы преследования со стороны МУС. Таким образом, основным объектом его претензий становятся небольшие страны Третьего мира.

Их политические руководители задаются простым вопросом. Если ведущие страны Земли устранились от участия в МУС, зачем малым государствам одевать на себя это юридическое «ярмо»? В этом нет никакого смысла, зато риски возрастают многократно.

Более того, как показали события последних лет, членство в организации само по себе создает серьезные внешнеполитические проблемы, которые могут привести к непредсказуемым последствиям.

В данной связи, показателен пример Монголии. В марте 2023 г. МУС выдала ордер на арест российского президента Владимира Путина в связи с «подозрениями в незаконном вывозе детей с Украины». В 2024 г. Путин прибыл с официальным визитом в Монголию.

Согласно правилам МУС, власти страны должны были арестовать российского президента. Однако для Монголии, зажатой между Россией и Китаем, подобное поведение было бы совершенно немыслимым.

В результате, Путин спокойно вернулся в Москву, зато бюрократы МУС обвинили Улан-Батор в нарушении Римского статута и пригрозили Монголии разнообразными санкциями. Есть основания полагать, что монгольские политики сказали много крепких нецензурных слов в адрес своих предшественников, которые вовлекли страну в тенета МУС. Ничего кроме проблем это решение Монголии не принесло.

Естественно, что государства Центральной Азии, раздумывавшие над ратификацией Римского статута, после ситуации с Монголией получили сильный аргумент против вхождения их стран в МУС.

Некоторые действия организации в 2012-2024 гг. показали еще одну неприглядную сторону МУС.

Пытаясь привлечь к ответственности действующих лидеров государств или оппозиционных групп, судейские чиновники вольно или невольно препятствуют ведению мирных переговоров между конфликтующими сторонами. В результате это приводит к новым жертвам и продолжению боевых действий в регионе.

Кроме того, вмешательство МУС уже неоднократно мешало взаимодействию стран в рамках противодействия терроризму и экстремизму, проведению миротворческих операций и т.д.

Таким образом, можно констатировать, что идея создания по-настоящему объективного и всеобщего международного уголовного суда на планете потерпела крах.

Крупные страны проигнорировали МУС, а небольшие государства Третьего мира, ратифицировавшие Римский статут, ничего кроме дополнительных проблем не получили. Не удивительно, что приток новых членов в организацию практически иссяк. Более того, многие страны планируют выйти из-под юрисдикции МУС.

Означает ли это, что идея международного уголовного суда полностью себя дискредитировала, а альтернативы ей нет?

Очевидно, что МУС не справился с возложенной на него задачей.

Однако это не повод полностью отказываться от попыток урегулирования проблемы на международном уровне. В краткосрочной перспективе актуальные задачи могут решаться силами национальных и региональных судебных систем, которые могут получить дополнительные полномочия в расследовании международных преступлений.

Определенные перспективы имеют также гибридные суды, сочетающие национальные и международные элементы, а также комиссии правды и примирения, ориентированные на установление истины, примирении и восстановлении общества после конфликта.

Кроме того, важную роль могут играть специальные трибуналы ООН, создаваемые для изучения конкретных ситуаций.

С учетом наработанного опыта международное сообщество сможет, через некоторое время, вернуться к возрождению МУС, но уже на новых, более справедливых и объективных основаниях.