Музаффар Олимов: «Безопасность в Центральной Азии невозможна без стабилизации в Афганистане».

Заведующий Отделом Центральной и Южной Азии Института языка, литературы, востоковедения и письменного наследия им. А. Рудаки Академии наук Республики Таджикистан Музаффар Олимов размышляет о роли республикиТаджикиствн в системе безопасности республик Центральной Азии. Эта тема продолжает оставаться в центре внимания крупнейших аналитических центров:

-- Есть ли основания говорить о том, что в Центральной Азии существует система региональной безопасности? Следует признать, что такая система отсутствует. В то же время регион стабилен и развивается очень высокими темпами. Почему же постоянно говорят о нестабильности в Центральной Азии и постоянно предрекают региону смуту и разорение?

Возможно — из-за архитектуры безопасности Центральной Азии. Отмечается невысокий уровень сотрудничества стран региона в области безопасности и обороны. Различные меры осуществляются в ООН, ШОС, ОДКБ, НАТО… Но те зачастую имеют полярные интересы и различный потенциал. Большую роль играют внешние игроки, и большой проблемой региона является конкуренция геополитических проектов. Пока они продвигаются параллельно и очень осторожно — и страны Центральной Азии выигрывают от этого. Но прогноз на будущее весьма затруднителен.

Какие угрозы безопасности Центральной Азии сегодня наиболее актуальные? Внутренние угрозы — это политическая нестабильность, вызванная несовершенством механизмов передачи власти при дефиците ее легитимности. Это также и водно-энергетические споры, межэтническая напряженность, конфликты на границах, территориальные претензии, торговые войны. Все это имеет одну причину — продолжающийся раздел региона между национальными государствами.

Внешние угрозы — международный терроризм, сепаратизм и религиозный экстремизм. Внутренние угрозы связаны с разделом региона на национальные государства, поэтому страны региона справляются с ними самостоятельно — с помощью национальных систем безопасности, и они ни в коем случае не хотят объединения в общую региональную систему безопасности. Но внешние угрозы носят гибкий характер и заставляют страны региона участвовать в международных организациях самых разных конфигурации, состава, потенциала и направленности.

И в результате получилась странная на первый взгляд структура безопасности региона. На сегодняшний день Россия, безусловно, превалирует в общем объеме военного и военно-технического сотрудничества стран Центральной Азии. Более того, эти государства интегрированы в играющие все более заметную роль организации: СНГ, ОДКБ, ШОС, ЕврАзЭс. Однако, страны Центральной Азии не отказываются и от участия в ряде программ НАТО, в геополитическом проекте США «Новый шелковый путь» -- стратегически это сотрудничество выгодно странам региона, как в экономическом, так и в военно-политическом аспектах. И в этом отношении Таджикистан является одним из интересных государств. Там находится российская 201-ая дивизия, на территории страны проводятся учения ОДКБ. И вместе с этим страна участвует в программах НАТО и имеет батальон миротворцев ООН.

Как правило, международные угрозы в регионе связывают с Афганистаном. И роль Таджикистана в региональной безопасности Центральной Азии как раз и связана с афганским фактором. Таджикистан выступает как барьер и одновременно как связующее звено между Центральной Азией и Афганистаном. Политическое руководство Афганистана признает, что безопасность Таджикистана невозможна без восстановления безопасного и стабильного Афганистана.

На взаимоотношения Афганистана и Таджикистана влияют различные моменты: общность культуры, языка, религии, а также тот факт, что примерно 35% населения Афганистана — таджики. Обе страны связывают сложные многомерные отношения правящих элит и локальных групп. Афганистан для Таджикистана это возможность выхода к морским путям и на энергетические рынки Центральной Азии. Таджикистан выступает как стратегический тыл для дариязычных элит Афганистана, посредник во взаимоотношениях с Россией и Китаем.

Отсюда и сложности во взаимоотношениях Афганистана и Таджикистана после недавних выборов. Правительство Таджикистана ориентируется на действующего президента Афганистана, видя в нем партнера по развитию. Дариязычные элиты по-прежнему ориентируются на правительство Таджикистана, ожидая от него помощи и поддержки в схватке за власть. Сейчас это отношение меняется к худшему. и в результате нарастает недовольство. Каналы информации почти закрыты и трудно понять, кто кого представляет и поддерживает.

Главный вопрос для региона — сможет ли новая власть в Кабуле воспрепятствовать усилению боевиков радикальных исламистов? Сегодня всем понятно, что нужно укреплять таджикско-афганскую границу. Контроль над ней недостаточен из-за слабости таджикской погранслужбы, имеющей ограниченные кадровые и материальные возможности. Произошло смягчение режима за счет открытия мостов, приграничных рынков, пунктов пропуска. Сейчас открыты 6 мостов, и при них есть рынки. Существуют две специальные экономические зоны, где работает от 10 до 15 предприятий. Но вместе с развитием торговли растут и масштабы контрабанды: ГСМ и энергия из Таджикистана, сигареты и сельхозпродукция из Афганистана. Растет коррупция, ведется торговля людьми и оружием.

Ответом на эти вызовы является создание дееспособных пограничных сил Таджикистана. В Душанбе с 2010 года работает колледж ОБСЕ по переподготовке пограничников высшего командного состава. В рамках ОДКБ действует целевая программа укрепления таджикско-афганской границы.

В Афганистане существует большое количество боевиков-профессионалов, готовых за деньги участвовать в подготовке и организации терактов в любой стране, в том числе и на территории Таджикистана. Идет сращивание террористов с наркобизнесом и торговцами людьми и оружием. В целом, радикализм в Центральной Азии — это продукт постсоветского транзита, укрепляемый потоками денег и ресурсов из арабских стран. Салафиты Центральной Азии связаны с салафитами в Афганистане, но эта связь очень рыхлая и имеет инструментальный характер.

Талибы обучают военному делу джихадистов из Центральной Азии на территории Афганистана и Пакистана. Но намного опаснее влияние глобального религиозного экстремизма! И оно происходит не из Афганистана, а из Интернета. Поэтому, нужны превентивные меры, в том числе — и с силовой составляющей. Что сегодня делается в практике Таджикистана: зарплата имам-хатибам, форма для мусульманских деятелей, государственная система переподготовки и экзаменов для имам-хатибов, утверждение государством сборника проповедей, камеры слежения во всех мечетях, запрет на посещение мечетей женщинами и детьми до 18 лет.

Опыт Таджикистана показывает, что все более жесткие меры в какой-то мере блокируют распространение экстремизма, а с другой стороны, создают подполье и питают радикализм. Второе направление — это превентивные меры. В Таджикистане есть опыт по интеграции исламского военно-политического движения ПИВТ в мирную жизнь. У нас созданы правовые рамки для деятельности политического ислама. Так, ОТО из военно-политического движения превратилась в политическую партию парламентского типа.

Стабильность и безопасность в Центральной Азии невозможна без стабилизации ситуации в Афганистане. Добрососедские и экономические отношения с этой страной — залог обеспечения региональной безопасности. Государствам Центральной Азии также следует выработать формы взаимодействия с различными религиозными течениями, в том числе, политическим исламом.