Тайны 22 июня. Дума о 10 братьях-украинцах, что воевали с фашистами и вернулись домой. Часть XXXVI

#######

Ты, моя несчастная земля Украины, обильно политая кровью, 80 лет назад сапог нацистского солдата вступил на тебя. И полетели в небо миллионы невинных душ детей, женщин и стариков.

И запылали пламенем сотни городов и сёл.

И не увидели своих жён солдаты.

И не встретились со своими мужьями жёны.

И не родились на свет дети.

Бесконечные три года страдала под оккупацией ты, моя бедная украинская земля…

Страшную картину увидели освободители, изгнавшие осенью 1943 года фашистов: Украины не стало. Пепелища, разрушенные заводы, фабрики и шахты. И бесчисленные братские могилы. Казалось, нет в мире силы, чтобы смогла всё это пережить, да и восстановить разрушенное.

Но нашлась такая сила. Это смогли сделать воины-победители, вернувшиеся с фронтов и победившие фашизм. Об одних из них этот сказ.

В прошлом века в селе Бровахи, что под Корсунь-Шевченковским, в семье Лысенко родилось 16 детей – 11 сыновей и 5 дочерей.

Отец, Макар и мать Евдоха бесконечно любили их.

Но умер Макар. И на руках у Евдохи осталось 16 детей, но в тяжелую голодную годину она не потеряла ни одного. Упросила оставить ей корову, вдову пожалели. А В 1936 году старший сын Явтух поехал на Дальний Восток на заработки, но пропал в тайге...

Когда началась Великая Отечественная, из материнского дома ушли на фронт все 10 сыновей: Хтодось, Петро, Иван, Василь, Михайло, Степан, Николай, Павло, Андрей и Александр.

Первым в 1944 году вернулся сын Николай. Выжил он чудом в бою, в котором потерял всех своих товарищей. До войны он был трактористом, а перед тем, как попасть на фронт, ему пришлось пережить немецкие лагеря в Корсуне и в Киеве. И каждый раз он убегал – домой, к маме, к родной земле. Осенью 1943 многих людей собрали в Дарнице в огромный сарай, но уничтожить не успели – пришли советские войска. Тогда стал Николай к пушке и пошёл на Запад.

Степан первый свой бой принял под Смоленском. Был он танкистом, правда, без танка – не хватало в начале войны танков на всех. Из того боя его вынесли через 2 недели с тяжёлым ранением в голову. В госпитале провёл 1,5 года и вернулся в свою 83-ю гвардейскую танковую дивизию. А когда война закончилась поехал добивать фашистов на Дальнем Востоке. Домой вернулся в 1947 году.

Павло Лысенко, война для которого началась под Корсунем, тоже вернулся домой только в 1947. Было у него после окончания войны дело в Карпатах – в рядах Красной армии чистил леса под бандеровцев. А когда пришёл домой – мама не признала. В зате у неё в это время квартировали новобранцы, которых отправили рубить лес. Постучал в окно Павло, а мама услыхала, да рукой только махнула: «Иди, иди, солдатик, полон дом...» Потом признала, плакала.

Самым радостным событием для Павло на войне, по его словам, стала случайная встреча с братом Михайло. Полковой разведчик Михайло Лысенко шёл (сам, правда, того не зная) за орденом Славы В эту ночь они с товарищем в тылу у немцев захватили бронетранспортер и семь солдат с офицером. День Победы он встретил в ереванском госпитале, куда попал из венгерского города Мишкольца.

Хтодось пришёл с фронта без ноги - под Будапештом напоролся на мину. Дивизионная разведка, в которой воевал брат Хтодось, нарвалась на минное поле. Вспоминал, что когда его раненного везли на телеге, кричал он от боли и страха криком. И тут подошёл к нему пожилой дядька и говорит: «Ты что? Без ноги и кричишь. И жить, и работать можно. Вон у человека оба глаза выжгло, пусть он кричит». Подумал Ходось: «а верно. Ему хуже, пусть он... И замовк.» Вернулся, мать плакала– главное, что живой.

Василий Лысенко был единственным офицером среди братьев – войну прошёл комвзвода и минометной батареи. Войну закончил в Будапеште, где третий раз был тяжело ранен. Попал в госпиталь в Ереване. Оттуда и возвращался домой к матери.

Для Ивана война стала «кружением»: из дома на север, на линию Маннергейма и снова домой. Оборонял Черкассы, Лубны, Ромны, Киев. Под польским городом Треблинка попал в плен, бежал (конечно, домой, к маме). А потом с советской танковой частью дошёл до самой Вены, чтобы уже навсегда вернуться домой.

Петро тоже прошёл всё войну, домой не писал – куда писать, если родное село под немцами. А после войны стол почтальоном, будто покрывая свою вину за те, ненаписанные, письма.

Андрей был пехотинцем, в конце войны под Яссами был тяжело ранен. Домой вернулся без ноги, но как радовалась мама! После войны стал печником. А в селе говорили: «Ой и теплые у него печи! Сам больше всех на маму свою, Евдокию Даниловну, похож и тепло её людям несёт.»

А больше всего радовалась семья, когда вернулся с войны последний брат – Сашко. Самый молодой Александр, которому в 1944 г. исполнилось лишь 18 лет, штурмовал Берлин. Вспоминал потом, что хотел расписаться на Рейхстаге, да постеснялся - почерк неважный. Откуда было взяться почерку, если с восьми лет пас скотину, а в пятнадцать лет война началась. В Берлине, остался дослуживать свой армейский срок после войны, посылая матери и пяти сестрам (братья семьями обзавелись уже) посылки. А вернувшись, женился, стал в колхозе работать плотником, шорником, мельником.

В школьном музее Бровах бережно хранятся личные вещи и фронтовые воспоминания братьев Лысенко:

Феодосий:
"Помню, как мне ногу оторвало. С минного поля на телеге вывозили, я кричал от боли и от страха. Подошел врач: "Чего кричишь? Без ноги жить и работать можно. Вон солдату глаза выжгло, пусть он кричит". А я подумал тогда - действительно, кому-то ведь хуже, чем мне. Больше не кричал, терпел молча - стыдно было. Заплакал только раз - когда с фронта вернулся без ноги, мать меня увидела калекой и плакать начала, обнимать, и я заплакал".

Николай:
"Запомнилось, как мы спелую пшеницу тракторами вминали, чтобы врагу не досталась. Страшное было зрелище. Мы, хлеборобы, даже плакали - такой урожай... Трактора затем перегоняли в тыл через Днепр. Я свой перегнать не успел - мост был уже взорван. Тогда разогнался, выскочил из кабины, и трактор в Днепр упал на полном ходу. А я лежал на земле и плакал - и за пшеницей, и за трактором".

Александр:
"Дело было уже в Берлине, я помощник командира взвода управления батареи. Сели, разложили нехитрый перекус - хлеб, тушенка. И вдруг перед нами девочка появилась. Немка, совсем маленькая. Стоит и глазами голодными на меня смотрит. Взял я свой паек да и отдал ей. Она бежать бросилась. Мне, старшему сержанту, пришлось объяснять подчиненным, что она ни в чем не виновата. А солдаты возмутились: "Да ты что,командир, что говоришь такое, разве мы не люди?!"

И народилось потом, после войны, в семье много-много детей, внуков и правнуков.

А какая у их была мама и бабушка Евдоха! Худенькая, веселая, спевучая, приветливая да заботливая. Работала без конца до самого своего последнего часа, до 77 лет, как пчела.

В начале 80-х годов о семье Лысенко написали в газетах. И предложили поставить памятник героической матери. Председатель колхоза пожалел, что нет в селе бронзы, и решил уже было ставить памятник из гипса.

Но вмешался директор Днепровского завода Леонид Стромцов, который сказал, его предприятие готово безвозмездно отлить скульптуру матери. А скульптор Константин Чеканов из Днепропетровска сделал модель. Через два года бронзовую фигуру Матери Евдокии Даниловны привезли в Бровахи и установили на в 1984 году на высоком склоне.

За памятником люди высадили десять тополей и пять плакучих ив по числе сыновей и дочерей Лысенко.

Нет в мире такой силы, чтобы могла побороть материнскую любовь, люди…

Перевод с украинского

Читайте другие статьи раздела "Тайны 22 июня"