Академик Михаил Эпов: «Арктика – это наше богатство»

Слова великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова о том, чем Россия прирастать будет, остаются актуальными и по сей день. Более того, они приобретают всё большую значимость.

И не случайно маститые американские политологи вроде Збигнева Бжезинского регулярно вбрасывают в общественное мнение мысль о том, что богатства Сибири и Севера России на самом деле являются вроде как достоянием всей планеты и потому вся планета (читай США и их союзники) должна эти ресурсы добывать.

Отчего же такое внимание? Познакомимся с оценками специалистов. Например, геологическая служба США считает, что на Арктику приходится как минимум четверть всех нефте- и газовых ресурсов планеты. Оцениваются они в таких масштабах: миллиарды баррелей нефти и квадриллионы кубометров газа. Зарубежные исследователи дают и более точные оценки: нефтяные богатства Арктики оцениваются примерно в десять миллиардов тонн, и это тринадцать процентов от неразведанных мировых запасов. Что же касается природного газа, то в отличие от нефти его запасы в основном сконцентрированы у российских берегов. А общая оценка -- 1550 триллионов кубометров.

Естественно нас интересует, прежде всего, какими запасами владеет Россия. По экспертным оценкам общая стоимость нефте- и газовых ресурсов в российской Арктике составляет до 20 триллионов долларов. Но при этом, стоимость запасов разведанных составляет лишь около 2 триллионов долларов. Вывод очевиден: природные богатства еще ждут освоения.
Недавно академик РАН Михаил Эпов, который возглавлял Институт геофизики, а с 2007 года является директором Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А. А. Трофимука СО РАН, рассказал о том, что сибирские ученые выполнили анализ запасов и ресурсов углеводородного сырья. Работа представлена правительству России и содержит ряд прогнозов.

Итак, слово академику Михаилу Эпову:

-- Наш институт ведет полевые работы от южного побережья Северного Ледовитого океана и до Алтая, Саян и Байкала. Мы работаем с большинством транснациональных нефтяных корпораций, и, разумеется, с «Газпромом».
Так случилось, что за последние несколько лет Арктика стала для нас одним из основных объектов. Вы знаете, что основные газовые месторождения сосредоточены у нас на севере Западной Сибири, на полуострове Ямал. В Уренгое, Надыме, Ямбурге живут газовики, которые фактически обеспечивают газом всю центральную Россию и Европу. Мы очень тесно с ними работаем. За последний год я шесть или семь раз был в Салехарде и Надыме. Недавно была встреча с руководством предприятия «Газпромдобычауренгой». Я так же побывал на международном газовом форуме в Новом Уренгое, который был очень представительным. В основном обсуждались проблемы транспортировки и переработки газа.
Самая большая проблема состоит в том, что в основном из действующих месторождений добывается чистый метан; сейчас он во многом уже выбран и ближайшая перспектива иная. Будет увеличиваться доля газа сложного состава, содержащего этан, пропан и бутан. Пока на Севере нет мощностей для разделения газа на эти составляющие.
Я думаю, что для науки здесь есть большое поле деятельности. Так в прошлом году мы организовали выездное заседание президиума СО РАН в Надым, где находится самое крупное из действующих месторождений -- Медвежье. Будет вводиться в строй и Бованенковское месторождение. Сейчас по результатам работы мы готовим программу совместной деятельности. Задачи там стоят крайне сложные: их не может решить ни одна даже самая крупная фирма. Здесь нужно объединить большое количество научных сил, проектировщиков. Обратить внимание на всё, вплоть до условий проживания северян, которые являются по существу экстремальными.
Роль науки, которая может продлить жизнь месторождений, вообще говоря, ключевая. Мы сейчас этим много занимаемся. Поэтому контакты с государственной корпорацией «Газпром» у нас очень многообразны и идут они на самом разном уровне. Как известно «Газпром» купил одно из крупнейших газовых месторождений – Ковыткинское. Там тоже есть очень много проблем. И связаны они с тем, что в газе содержится гелий. Эту проблему поможет решить наука.
Я хочу сказать, что от геологоразведки до инвестиций довольно большой путь. И еще раз хочу подчеркнуть, что наши основные интересы связаны с арктическими районами. Сейчас здесь не предполагается добыча нефти и газа, но мы должны знать, какие у нас есть запасы. Это необходимо, потому что все экономические расчеты, в том числе и инвестиционные, будут строиться только после того, как будет выяснено, что именно там есть. И наша задача дать оценку этим запасам с точки зрения геологии.
Вот, например, есть битумы на севере Якутии. Совершенно ясно, что сейчас их никто не будет разрабатывать, но пройдет 40—50 лет, а может быть и тридцать – и они окажутся самым важным источником углеводородного сырья. Если крупные компании не будут знать, где находятся эти источники, то они не смогут определить стратегию своего развития. То есть, речь идет о работе на будущее.
Раньше у нас этим занималось государство – оно давало большие деньги на геологоразведку. И сегодня разрабатываются запасы тех месторождений, которые были открыты 30—40 лет назад. То есть, вот такой существует временной лаг между геологоразведкой и инвестициями в конкретную добычу. Возьмем Бованенковское месторождение – его будут вводить с 2015 по 2020 годы. Здесь уже проведена геологоразведка. Но и само освоение его потребует гигантских вложений в безлюдный район с экстремальным климатом.
Вообще, понятие месторождения чисто экономическое. Вот есть какие-то залежи нефти – при одной цене их можно разрабатывать и тогда это будет месторождением; а если цена, скажем, упадет, то разрабатывать станет невыгодно. Мы даем именно геологическую оценку ресурсов. И еще раз повторю, в наших арктических районах для науки есть большое поле деятельности.