Куда идёт Казахстан – в прошлое или будущее?

####

За время независимости количество русских в государстве значительно сократилось, а доля казахов возросла до 70 процентов. Благо или катастрофа такое явление для будущего страны?

Вопрос, конечно, интересный. Особенно учитывая тот факт, что вся промышленность Казахстана была построена при СССР. И, соответственно, все научные, образовательные, инженерные, технические и военные кадры обучались, работали и служили, используя русский язык.

Как и все постсоветские республики, после обретения независимости Казахстан приступил к построению своей национальной самоидентичности. Огромная роль в том, что этот процесс происходил мирно и цивилизованно, разумеется, принадлежит первому президенту Казахстана Нурсултану Абишевичу Назарбаеву.

В кабинете Елбасы Нурсултана Назарбаева до последнего времени висела карта Казахстана, где обозначены месторождения нефти, газа, урана, алмазов и других полезных ископаемых. Нажимая кнопки и зажигая соответствующие лампочки, Нурсулатан Абишевич наглядно показывал гостям и потенциальным инвесторам национальное богатство страны.

Некоторые наивно думают, что географическое положение и огромные запасы нефти, газа и урана делают Казахстан важным политическим и экономическим игроком на мировой арене. Запасы нефти составляют 30 миллионов баррелей, то есть Казахстан располагает тремя процентами мировых запасов нефти и поэтому относится к 15 странам мира, обладающим крупнейшими нефтяными запасами. Запасы природного газа достигают 85 триллионов кубометров, ежегодно Казахстан добывает около 40 миллиардов кубометров газа. У Казахстана — 15% мировых запасов урана.

Но вся проблема состоит в том, что, хотя по размерам территории Казахстан превышает всю Западную Европу, его население всего около 18 миллионов. И эту территорию надо удерживать и защищать.

В Казахстане есть две доминантные этнические группы: казахи, которые, согласно переписи 2016 года, составляют 66,48% населения, и русские, которых 21%. Около 70% населения — мусульмане, и почти 26 — православные. Когда-то процент русских был выше (38%), но их становится все меньше.

Является ли благом отъезд русского и русскоязычного населения из Казахстана?

Сторонники «единоязычия», разумеется, основанного на казахском языке, уверены, что так оно и есть. И всеми силами стараются, хотя, порой достаточно медленно и скрытно, изгнать не только русский язык, но и другие языки из учреждений, организаций и повседневного обихода.

Главный разлом в казахстанском обществе проходит не между казахами и русскими, а между казахоязычным миром и русскоязычным, которому принадлежат не только русские, но и многие казахи тоже.

А доля этнических казахов среди русскоязычного населения Казахстана весьма значительна.

И правительство, казахское по составу, ведет заседания на русском языке, что вызывает массу критики у националистов, которым невдомёк что пока передать сложные технические и экономические понятия на казахском языке просто очень затруднительно. И должны пройти многие десятки, если не сотни лет, чтобы это стало возможным.

Социологи хорошо знают, что русскоязычные казахстанцы обычно состоятельнее: как правило, у них есть собственное жилье и профессия с доходом выше среднего.
А казахоязычные чаще беднее: они сталкиваются с финансовыми и жилищными проблемами, имеют пробелы в образовании. Это связано со сложившейся еще в советские времена системой подготовки кадров — русскоязычных преподавателей традиционно готовили лучше, чем казахоязычных.

Русскоязычные – носители той самой европейской культуры, к которой так стремится Казахстан, при этом отказываясь от русского языка и кириллицы в пользу английского языка и латиницы.

А доля казахоязычного, архаичного и традиционного населения растет постепенно и неуклонно. И вопрос подготовки и соответствия мировым стандартам казахстанских научно-технических и образовательных кадров с каждым годом становится всё острее.

И возникает резонный вопрос: так куда идёт Казахстан – в будущее или прошлое? И неужели процессы национальной самоидентификации, ограничения русского языка надо то и дело «ускорять и ускорять»?

У Казахстана есть прошлое, которым следует гордиться. Но только на нём нельзя построить успешное будущее.  И всё было бы очень просто, если бы величие страны определялось бы величием и красотой её столицы…

Тем более, что на этом пути есть массы опасностей и скрытых подводных камней.

Обладая огромной территорией и неисчислимыми запасами ресурсов, Казахстану с его малым населением угрожает опасность просто стать ареной схватки за эти ресурсы между мировыми центрами силами. И политическая элита Казахстана обязана это понимать.

И как она представляет себе изучение, обслуживание, ремонт вооружения и боевой техники, не говоря уже о самой войне, если часть казахстанской армии еще говорит по-русски в полном объёме, а вторая часть знает русский язык только слегка?

Неужели вероятный враг будет терпеливо ждать, пока Казахстан полностью переведёт на казахский язык мегатонны и тысячи терабайт информации, которая существует на русском языке?

Политика самоизоляции от России, исповедуемая частью казахстанского руководства, толкает Казахстан на весьма скользкий путь.

Вот только один пример.

Новый президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев получил от своего российского коллеги Владимира Путина предложение построить в РК атомную электростанцию.

Вопрос строительства АЭС в Казахстане, как одного из вариантов создания дополнительных генерирующих мощностей, обсуждается уже около 20 лет, но ни мощность, ни сроки, ни место строительства так и не определены. И это при том, что даже в самой столице Казахстана Нурсултане остро ощущается дефицит электрических мощностей.

Казахстан, занимая второе (после Австралии) место по разведанным запасам урана, с 2010 года является его ведущим мировым производителем. Большинство запасов казахстанского урана можно добывать самым экологичным и низкозатратным способом подземного выщелачивания. Именно это позволяет Казахстану сохранять лидерство в общемировом объёме добычи урана.

Всячески отрывая себя от России и «имперского прошлого», Казахстан оставил себе от полного ядерно-топливного цикла (ЯТЦ) лишь три звена.

Связаны они с добычей и производством концентрата закиси-окиси урана. Этот концентрат, который в основном используется как сырьё для изготовления ядерного топлива, в полном объёме идет за рубеж: Китай (57% от всего экспорта в 2018 г.), Канаду (18,2%), Россию (16,6%), Индию, США, Южную Корею, Японию, страны Евросоюза. Поставки казахстанского урана покрывают потребности практически 40% мировой атомной энергетики (по состоянию на 2018 г. в мире насчитывалось 443 ядерных реактора, а свыше 70 стран мира начали или планируют строительство энергоблоков АЭС).

И, несмотря на мировое лидерство в добыче урана, Казахстан собственной атомной энергетикой не обладает.

Подписывались меморандумы и протоколы о намерениях, составлялись «дорожные карты» то с французами, то с канадцами, то с японцами, но в итоге запланированные в программе мероприятия исполнялись «только в части добычи природного урана», а в остальном значимых подвижек не оказалось. Просто мировые энергетические компании совершенно не желали делиться своими технологиями.

Что ими какие-то казахстанцы, которым не хватает электроэнергии? Главное, чтобы они добывали и продавали уран по приемлемым ценам, а там хоть трава не расти…

В то же время РФ много раз предлагала строительства АЭС, но каждый раз то ли из-за пресловутого желания «уйти от империи», то ли из-за чего-то другого, именно из-за позиции казахстанской стороны эти предложения заканчивали свой путь в мусорной корзине.

Последний раз в 2014 году нашими странами был подписан меморандум о сооружении АЭС на территории бывшего Семипалатинского испытательного полигона в г. Курчатове.
Предусматривалось строительство АЭС с реакторами типа ВВЭР установленной мощностью от 300 МВт до 1200 МВт и возможность производства ядерного топлива на территории страны. Однако в ноябре 2016 года министр энергетики Канат Бозумбаев заявил, что из-за наличия в стране избыточных энергомощностей в ближайшие 7 лет необходимости в АЭС нет, и она строиться не будет.

В прогнозном электроэнергетическом балансе республики указано, что в 2023 году производство электроэнергии составит 113,4 млрд. кВт/ч, а потребление –105 млрд кВт/ч. Правда, Бозумбаев почему-то умолчал, что казахстанцы с удовольствием увеличили бы энеггопотребление, если бы не тарифы… Ведь можно производить 1 кВт, но по такой цене, что всё население Казахстана не сможет его купить… Вот тебе и профицит!

И тут, даже если решение о строительстве первой казахстанской АЭС будет принято, и позиции, наконец. согласованы, очень «неожиданно» для правительства Казахстана, но вполне ожидаемо, с точки зрения банальной логики, возникал проблема с кадрами.

Оказывается, что специалисты атомной отрасли уже начали уходить от русского языка, но к английскому пока так и не пришли. А на казахском, к сожалению, ни строить, ни эксплуатировать АЭС пока в мире не научились.

На обучение одного квалифицированного специалиста в атомной отрасли требуется около 10 лет. Следовательно, подготовка кадров должна опережать программы строительства и ввода в эксплуатацию объектов атомной отрасли, в том числе и энергетики.

Специалистов по проектированию и строительству объектов атомной энергетики, радиационного материаловедения, инженерно-технического персонала будущей АЭС в Казахстане просто нет. Если во времена СССР наши специалисты обучались и работали на всех АЭС огромной страны, то теперь их попросту не осталось. И…?

Пока Казахстан «латинизируется», раздумывает о своей АЭС и проклинает «имперское прошлое», Узбекистан и «Росатом» договорились о строительстве в Навои АЭС из двух современных блоков нового поколения с несколькими вариантами финансирования.

Всё сказанное говорит лишь о том, что у Казахстана есть только одна перспектива для развития – это многоязычие и равноправное развитие всех наций и народов, проживающих на его территории. В конце концов, чем мы хуже Швейцарии, Бельгии или Финляндии?

Да и даже Чингисхан, как говорят, не принуждал народы насильно изучать какие-либо языки…