Пол Крейг Робертс: Я был прав, никакого мятежа не было

Основываясь на информации, которой поделились со мной российские журналисты, которые также пытались разобраться в неправильной характеристике протеста Пригожина как “вооруженного восстания”, что, как они знают, является абсолютной чушью, я могу добавить к предоставленному мной правдивому отчету.

Как очевидно, предполагаемое “вооруженное восстание” не привело к какому-либо наказанию предполагаемых повстанцев. Вместо этого, похоже, это прикрытие для Путина, чтобы переместить группу Вагнера и ее лидера в Беларусь, где строятся объекты для размещения лучших боевых сил России.

Российским журналистам напоминают, что группа Вагнера изначально создавалась как сила, которую Россия могла бы использовать за рубежом и в отношении которой Кремль мог бы заявить об отсутствии связей. Например, если Путин решит ликвидировать американское присутствие в Сирии, где американцы воруют сирийскую нефть, Путин может передать эту задачу Вагнеру и сказать, что они были наемниками, нанятыми из другой страны президентом Сирии Асадом.

Мои информаторы говорят, что уничтожение Россией военного потенциала Украины означает, что войска Вагнера больше не нужны в Украине, и их место могут занять менее боеспособные подразделения российской армии. Некоторые из моих информаторов с подозрением относятся к сообщению, которое им было предоставлено, о цели передислокации группы Вагнера в Беларусь, которая заключается в том, что бойцы Вагнера должны быть переброшены в Африку для защиты дружественных России африканских правительств от американских цветных революций.

Они указывают, что для всех практических целей соглашения между Беларусью и Россией две страны объединены, и они действуют в рамках одной и той же структуры военного командования. Размещение войск Пригожина в Беларуси сокращает расстояние до Киева, облегчая захват столицы Зеленского. Также войска Вагнера могли бы быть использованы для перекрытия польской границы с Украиной или западной границы Украины.

Другими словами, если Путин сочтет давление русских националистов с целью победоносного завершения конфликта слишком сильным, чтобы продолжать игнорировать его, он задействует эти силы для выполнения такой работы.

Российские журналисты говорят мне, что еще одно возможное использование “мятежа” заключается в том, чтобы утихомирить критиков Путина из числа русских националистов.

Насколько я могу судить, никто ни внутри России, ни за ее пределами, кроме Путина, не знает, почему он терпит нескончаемый конфликт, который постоянно расширяется и становится все более опасным.

Некоторые из моих информаторов говорят, что Путин считает, что Запад не может мириться с продолжением конфликта, в котором их оружие и деньги не имеют никакого значения для исхода и когда все западные страны страдают от экономических потрясений из-за американских санкций.

Они говорят, что Путин считает, что Вашингтон уничтожил свою мощь, подорвав роль доллара как резервной валюты. Следовательно, Путин, который не хочет прослыть захватчиком или завоевательницей, восстанавливающей Российскую империю, довольствуется тем, что сидит, сложа руки и ждет краха Запада.

Мой ответ заключается в том, что это проницательная позиция.

Однако при этом упускается из виду, как это интерпретируют американские неоконсерваторы.

Они видят в бездействии Путина неспособность победить, слабость и недостаток уверенности, и это придает им смелости давить на Путина новыми провокациями. Опасность, на мой взгляд, заключается в том, что в какой-то момент, возможно, очень скоро, провокации разожгут ядерную войну.

Я придерживаюсь своей точки зрения последних 18 месяцев о том, что для снижения вероятности ядерной войны Путин должен быстро положить конец конфликту на Украине в пользу России. Затем он поворачивается спиной к Западу и продолжает вместе с Китаем, Индией и Ираном наводить мосты с незападным миром.

Чтобы внести ясность, моими информаторами являются российские журналисты, которые берут у меня интервью на протяжении многих лет. Ни я, ни они не принимаем ничью сторону в конфликте. Поскольку я отвечаю на них честно, я уже сказал, что ожидаю честных ответов на свои вопросы. Я не думаю, что они знают с большей уверенностью, чем я, какова реальная ситуация. Но я познакомился с ними поближе, и я действительно верю, что они делятся со мной своими собственными убеждениями, основанными на том, что им удалось выяснить.

Что особенно примечательно, так это трудность понять, что происходит и чем это, скорее всего, закончится.

Истину, блокируемую здесь, подавляемую там, осуждаемую на Западе как “расистскую” и “инструмент превосходства белых”, очень трудно установить.

Перевод с английского